«Он был таким, когда пришел сюда».
Вот оно что! Здешний Ветер просто куда моложе! Потому он показался ненастоящим, потому и голос его не обрел еще, верно, чародейской силы, навеянной Жемчужиной. Теперь Илча с любопытством разглядывал человека, многие годы назад пришедшего сюда за своей удачей. Дракон представлялся уже ничуть не страшным, даже знакомым. У него были глаза Ветра, и поневоле вспомнилось, как стихотворец поймал «птенца» на рынке, но не избил, даже не выбранил — наоборот, облагодетельствовал, как мог.
— А давно… он приходил?
«Тебя тогда еще не было на свете».
Илча сглотнул. Если так, то Ветер пришел сюда совсем молодым, но человек перед ним был почти в тех же летах, что и стихотворец, впервые встреченный в Фалесте. Как будто время для него остановилось.
— Его больше нет, — зачем–то сообщил он Дракону.
«Многих больше нет, — сказал Дракон, — но не его».
— Как так? — вырвалось у Илчи.
«Со временем увидишь. Однако ты пришел не по его, а по своей надобности».
Дракон сам заговорил о сокровенном.
— Да… я пришел… Ветер сказал… каждый может… ну… удачи попытать, что ли.
Он так и не отважился коснуться заветного. Жемчужина. Как будто сказочный сон в тот же миг закончится. Ведь наяву такого не бывает. Только не у Илчи.
«Ты пришел за своей Жемчужиной».
Илча слабо кивнул, опасаясь спугнуть удачу, и прикрыл глаза. Если это сон, то милосерднее ему закончиться сейчас, а не чуть позже. Потому что тогда впору будет прыгать со скалы, благо, в Бешискуре их навалом.
«Открой глаза».
Илча послушно открыл, восхищенно вдохнул и глупо расплылся в счастливой улыбке. Пещера была полна разноцветных светящихся шариков, не очень–то плотных на вид. Они устилали все сплошным ковром, кое–где поднимались до самых колен, скапливались в гроздья, плыли поодиночке над общим великолепием, цеплялись к стенам.
«А теперь выбери свою. Это Дар Драконов тебе».
— Сам? — опешил Илча.
В «Жемчужине» с Сидом обычно так и случалось, но поверить, что можно тут хозяйничать самому, просто невозможно.
— А как?
«Я дарю ее тебе. Осталось выбрать, которую. Но будь осторожен».
Осторожен… Это как понимать?
— Значит, как я сам… выберу, так и будет? — нерешительно протянул он, желая увериться в своем праве на добычу.
Дракон едва заметно склонил голову, немного набок. Так, как делал Ветер, когда не мог или не хотел дать вполне утвердительный ответ.
«Один совет. Думай о том, чего хочется более всего на свете».
— И сейчас уже можно?..
«Выбирай».
Легким мановением Дракон указал на рассыпанные вокруг богатства.
Илча с сожалением отказался от затеи походить, пощупать, подержать в ладони. Неизвестно, чем закончится пустое любование, а между тем, когда он шел сюда, то и так прекрасно знал, чего хочет. Но сколько он не озирался, не заметил ничего похожего.
— Я уже выбрал, — сказал он Дракону. — Мне нужна Фиолетовая! Такая, с искорками… которые еще мерцают… то гаснут, то вспыхивают.
«Тогда тебе осталось немного — найти ее. Попробуй», — предложил Дракон.
Здешний хозяин Илче помогать не торопился. Что ж, сам так сам. Гость окинул взглядом необозримую пещеру. Вон золотистых шариков сколько. И белых тоже, и красных, и еще много чего. Не может быть, чтобы Ветру на глаза попалась единственная Фиолетовая Жемчужина! Но даже если и так… Илча шел сюда не для того, чтобы потом уйти ни с чем.
Поначалу бродить среди Драконьих сокровищ было непривычно и чудесно. Он шагал, осторожно переставляя ноги, но упругие шарики лишь раздавались, потревоженные его присутствием. Илча выискивал свое заветное фиолетовое сокровище, но быстро отвлекся — уж очень захотелось рассмотреть все это великолепие поближе да потрогать хоть пальцем. Он с опаской наклонился, но тут же отдернул руку.
«Не бойся дотронуться, не бойся говорить с ними. Это не значит выбрать».
Илча оглянулся. Дракон куда–то исчез, остался только голос.
«Не бойся говорить с ними…» Это же надо!
Илча прислушался. Конечно же, голоса ни одна из Слез Нимоа подавать не спешила. Но было в них что–то такое… манящее, словно зов. Недаром Илча сразу же увяз в своих поисках. И ничего страшного, если он на время уступит, прислушается, можно сказать, сведет знакомство. Он хмыкнул и опять наклонился.
Золотой шар приятной тяжестью лег в ладонь. С ним было надежно, основательно, по–настоящему, точно весь мир перестал воротить от Илчи нос, а удача повернулась лицом. Не хотелось его выпускать, но вокруг мерцало множество других, и они влекли к себе не меньше. Огненный шар напомнил ему об изменчивой Эрин. Хотелось даже подбросить его по легкомыслию. Давно схороненная в сердце обида растворилась: с такой силой в кармане глупая женщина вряд ли бы прогнала его от порога, но разве она единственная на свете? Найдутся и другие, много других, говорила Жемчужина. Илча отпустил этот сгусток огня без особого сожаления: таких тут без счета, как и золотых. Кроваво–красная его не покорила. Здорово согрела, сердце успокоила, и только. Светло–лучистая, как свет дневного Канна, тоже не проняла. А вот белая…
Ее он отпустил с сожалением. Потом бродил, наклоняясь и загребая чудесные шарики ладонью, изредка вновь цепляя белые, но все реже и реже. И вроде ничего особенного, но в них жила особенная уверенность и сила. Таким все ни по чем. Но для того чтобы Серого одолеть, этого мало. У того своей силы хоть отбавляй: как посмотрит, так и чудится, что наверх вылезет что–то постыдное, тайное, противное. Да и без Серого… Ему самому не хватит какой–то белой жемчужины. Нужна совсем–совсем особенная, или не стоило идти сюда вовсе. Нужна Фиолетовая, что не давала покоя Вольному Ветру.
Странное дело, Илча больше не чувствовал ни боли в изрезанных ногах, ни усталости, ни даже голода и жажды, хотя целый день без крошки во рту по скалам прыгал. Однако жемчужная россыпь мало–помалу его утомила, сначала обострила чувства до предела, а теперь назойливо являла взгляду уже не однажды виденное. Того, что он искал, здесь не было. А может, Серый и забрал как раз ту самую, заветную? Он говорил, у них с Ветром разные Жемчужины…
Но не только это встревожило Илчу. Ведь стихотворец не раз поминал, что Жемчужина Сида была зеленой, разве не так? И потом, ему хорошо запомнились предсмертные слова Ветра, просто врезались в память: «как весна». Ошибки быть не могло, но ни один зеленый шар не попался на пути! Назревало непонятное, даже где–то подлое. Видно, тут не очень–то хотели отдавать самое ценное, а на иное соглашаться не стоило. Илча решился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
